Rise of the Twilight. Khans Rising image - World of Infinitas Realization Studio

Сумеречный Восход. Восхождение тирана.

А пока герои наши, Симеон могучий и храбрый и спутница его Файдулла с воинством своим к Москану престольному продвигались, Бинбаши, зловредный хан, козни свои строил против светлого царства Николаева. И не ведал государь великий Крашич, что готовилось против него лихое дело, и дело это могло покончить навеки не только с царством Москанским, но и со всеми иными державами. Ибо Бинбаши-хан не из простых смертных вышел и не из женского лоно. Оставим мы ещё раз героев наших храбрых и перенесёмся ненадолго на страницы истории ордынской.
Разное говорили про появление на свет Степного хана. Одни молвили, что и правда сын такой уродился у Уз-баши хана, отца его и правителя Ушкуй-Гамбры. Другие же считали, что молоком был чёрным вскормлен младенец этот и с рождения предназначен для войн и смерти. Третьи же утверждали о подмене младенцев злобными повитухами, что богам тёмным души продали. Мало кто теперь истину ведает. Но многие знали, что именно было ещё до родов. Когда обрюхатила ханская супруга Уз-Баши, то чуяла она силу тёмную и страшную где-то вдали. Порою мучали её по ночам кошмары. Молвила она хану Уз-Баши, что серна чёрная по ночам к ней является и рогами тычет да тычет в грудь её и плечи. И никак не может она серну эту прогнать. Всех богов, что только на свете есть, зовёт она, а серна эта распроклятая уходить не желает, а лишь стоит пред её кроватию, блеет и рогами тычет. Вскоре схватки начались у ханши и забеспокоился тогда Уз-Баши. Ведь родиться младенец должен был лишь спустя девять месяцев, но роды пошли уже на седьмой. Повезли тогда ханшу в хижину гигантскую, где повитухи младенцев принимали и омовения свершали над ними. И в тот же день случилось на улицах города Ушкуй-Гамбры бедствие лихое. Шёл тогда пастух один по улицам мимо юрт и хижин, а за ним с колокольчикам коза чёрная плелась, да блеяла всё и языком трясла. Взбесилась коза эта адская вскоре, и как напрыгнула она на пастуха своего и как заколола рогами своими острыми!. Кровью окропилась тогда земля ордынская. И не остановилась коза на пастухе своём, а бросилась с блеяньем жутким на толпу народу, что рядом проходила.

В миг тогда десятки людей пронзёнными оказались. Испугался народ на улицах и к стражникам обратился. Выбежали стражи городские, что за порядком всегда наблюдали, да не пустыми выбежали, а при копьях и клинках. Козу взбешённую изловить пытались. И копья в неё свои острые кидали и клинками рубали, да вот не мрёт коза треклятая, а лишь блеет и ревёт, языком трясёт и рогами крутит. Из луков тогда стали палить и из самострелов. Вся покрылась бестия стрелами да болтами, и всё равно не мрёт, скотина адская, всё равно не мрёт, а на людей бросается с яростью в глазах своих диких. Больше часа убить не могли чудовище рогатое, и лишь один из шаманов ханских бросил в неё кадило своё горячее. Быстро тогда вспыхнула коза треклятая адским пламенем и в воздухе растворилась. Шептался тогда народ долго об истории этой. Ибо страх и ужас овладела сердцами людскими. Не видывали они зрелища такого прежде. И предки их тоже не видывали.
А после расправы этой, что коза демоническая учинила, и вышел из лоно ханши юный Бинбаши. Ханша же крови много потеряла и не выдержала мучений страшных. Преставилась тогда супруга хана великого, выбросив из себя младенца своего. Долго горевал тогда могучий Уз-баши и не в радость ему было сына своего видеть, ибо любил он ханшу свою больше жизни. И наложниц никаких не имел Уз-Баши и жён других, лишь только ханша его - жизнь украшала и свет в душу его прокладывала. Бинбаши же юный рос злобным и немилосердным вовсе. С детства ещё проявлялись в нём склонности к мучениям и насилию безумному. Однажды играл он с мальчишкой одним в саду ханского терема в Ушкуй-Гамбре. Было ему от силы лет шесть, но и тогда он уже был в душе тираном. Сыграли они с другом своим в прятки, но прятки эти недобрым делом кончились. "Кто ни спрятался, я не виноват", - с ухмылкой злобною мальчишка Бинбаши тогда сказал. "Если найду, не жить тебе... А если не найду, жизнь твоя с тобою и останется". Подумал тогда соратник хана юного, что шутит принц и лишь притворяется и не станет злобных дел творить. Но не внял он словам друга своего, и не думал он, что мерзавцем столь жутким растёт Бинбаши. Спрятался неудачно в тот день и жизнью поплатился. Нашёл его тогда Бинбаши в кустах, ударил каменьем о голову и в озеро спустил.

Вернулся во дворец потом с улыбкою великой. Сказал он тогда отцу своему, Уз-Баши, "Видишь отче... Выиграл я. Достойным преемником твоим стану. Никто не спрячется от меня из врагов моих и твоих". В ярости великой ударил сына своего Уз-Баши могучий. И подумать он не мог, что на убийство столь страшное решится Бинбаши. "Ты словно демон какой!" - в сердцах завопил великий хан, "Неужто ты и правда мне сын?". Не выдержал удара могучий Уз-Баши и высечь сына приказал нещадно. Долго потом болела спина у принца юного, но от сего проку и вовсе не имелось, ибо был мальчишка в душе своей злом ненасытном, и жалости с состраданием не ведал, и доброта сама была чужою для него.
С каждым днём эта злоба лишь только росла в душе юного мальчика. Разрасталась и разрасталась, и так было до тех пор, пока не стала она переполнять его целиком и полностью. Вскоре стал Бинбаши злобным настолько, что при малейшем расстройстве собеседника своего убить мог. Если кто и нечаянно грусть вызывал у принца юного, тут же с жизнь своею расставался. Однакжды Бинбаше даже казнил одну из наложниц своих за то, что улыбки на её устах не имелось. Потеряла наложница эта и мать и отца, и улыбка никак не лезла на лик её. Но Бинбаши, холодный и ужасный, ни грамма сострадания не проявлял к своим наложницам и подданным. Все были для него рабами и прислугою, что про жизнь свою личную забывать должны, и ни о чём ином не мыслить, окромя великого хана и славы его. Уз-Баши дни проклинал свои и Богов, что вселенную эту создали, ругал на чём свет стоит. Бывало, запирался он по ночам в покоях своих и плакал горестными слезами. Плакал он горько и всхлипывал от боли душевной. Ибо многие годы не мог забыть он супругу-ханшу свою, что в родах преставилась. Не знал он, что и делать с сыном своим, который в демона злобного обращался. Порою желал он и смерти для Бинбаши, и думал уже посылать за Чугудаем, слывшим великим мастером убийств. Но в самый последний час он пробуждался и тряхивал головою своей темноволосою и бородатою. Мысли тёмные о сыноубийстве уходили из главы его. Однако уходили они вовсе не навсегда, а порою и возвращались, причиняя жуткую боль могучему Уз-баши.

К счастью великому, вскоре окончились дни мучений для хана ордынского. Не стало правителя Ушкуй-Гамбры. Преставился он совсем скоро.... Но не болезнь какая и не смерть обыденная забрала его.
Ехал как-то хан ордынский по улицам города соседнего, Хамхара, что неподалёку от столицы находился. Глядел он на жителей своих грустных и печальных, что радости давно не знали. Ведь слышали многие про зверства и причуды Бинбаши, сына ханского, и больше смерти страшились они, что когда-либо это чудовище к власти придёт. Ехал могучий Уз-Баши по улицам Хамхара да в глаза народу своему глядел. Кланялись ему люди и сочувствовали ему. Любили они безмерно правителя своего и разделяли его горестные мысли. Однако день этот последним стал для правителя Ушкуй-Гамбры. И не думал великий хан ордынский, что смерть его настигнет столь внезапно. Ханский кортеж к постройке громадной двигался, где местный беклербек сидел. Желал Уз-баши переговоров с беклербеком своим, да поскорее. Собирался он о будущем ханства своего разговаривать, да планы строить, как бы сына своего от трона оградить. Ведь знал Уз-баши о зверствах жутких, творимых сыном его, и не желал он такого правителя для державы своей Степной. Однако в день тот встала на пути у ханского кортежа серна чёрная. Глазами своими презлющими окинула она хана и свиту его, да заблеяла так, что ужас великий у стражников ханских появился. Заблеяла серна рогатая, да сплюнула она на землю слюну свою едкую. "Пошла прочь!" - рявкнул тогда хан великий на создание копытное, "Прочь с дороги!". Но не вняла коза дьявольская словам могучего властителя. Бросилась она в ярости жуткой на ханского коня и пронзила рогами своими шею его. Рухнул тогда с коня властелин степной и головою ударился о землю твёрдую. В ту же минуту и скончался великий хан Уз-Баши. И отлетела душа его храбрая к ханше любимой подальше от бренного мира. "Хан умер!" - слышались в тот день треклятый голоса людей, "Хан Уз-Баши умер!". "Только вот кто же теперь станет властителем?" - говорили тогда стражники ханские. Ибо даже они не желали на троне видеть тёмного Бинбаши. Изрубили они в мгновеньи ока серну проклятую, что правителя их с коня сбросила. И вновь коза эта не простою смертью издохла, а пламенем алым загорелась и в воздухе растворилась.

На утро же донесли весть Бинбаши о смерти отца его. Изобразил тогда мерзавец грусть невероятную, но внутри глубоко радовался он, что шанс ему выпал властителем стать. Велел он траур объявить по отцу своему, хану Уз-баши, на две седмицы. А опосля этих седмиц приготовился он корону ханскую на голову одеть. Не успели люди Орды оплакать правителя прежнего, как Бинбаши уже желал стать новым властелином. Хотел он, чтобы коронация прошла уже спустя три дня после окончания великой скорби. Но предостерегать юношу стали советники его и визири. Визирь великий, что звался Челубеем, строгий наказ дал юному принцу. "Не должно короноваться так быстро", - давал он советы мудрые для Бинбаши, "Мой государь, вы ещё успеете стать для нас властителем. Но по законам нужно месяц ждать. Иначе недобрым правление станет. Месяц после смерти отца вашего, светлейшего Уз-баши". На что рассвирепел тогда принц ордынский. Едва за саблю свою не схватился. "Да как ты смеешь моей воле перечить!" - крикнул юноша во весь голос, да так крикнул, что почти охрип, "Я твой салтан будущий. А ты мой раб. Изволь повиноваться!". "Ты ещё не салтан", - твёрдо ответил на это Челубей, "Салтаном станешь только как корону водрузят. Не зарывайся!". Послышались тогда и другие голоса полководцев, вельмож и советников. Один из них предполагать стал, что Уз-баши, могучий хан, не от случайности смерть свою нашёл. Ведь говорили гвардейцы, что козу видели дьявольскую, точь-в-точь как при рождении Бинбаши. Считали они, что козни колдовские плетутся против трона Ушкуй-гамбры. Козни зловещего мага, что имя своё не хочет называть. Бинбаши же напрочь отказался отвечать вельможам своим. В гневе великом покинул он тогда зал советов и стал планировать новые злодеяния. Посчитал он, что вельможи, служившие при отце его, уже совсем состарились и надлежит их всех достойно заменить. Искать он стал тогда людей недобрых из Орды. Друзья у него были, что все злодейства принцевы поддерживали. Вот и хотел Бинбаши их всех к себе приблизить. Сговорился он тогда с Чугудаем, слывшим мастером по убийствам в Орде. Сказал ему, чтобы собрал всех советников бывшего хана в тереме одном на окраине города, а затем поджёг этот терем. Согласился тогда Чугудай, ибо обещал ему Бинбаши визирем великим сделать. На следующий день и сказал он вельможам ханским, что совет новый сбирается на окраине, и юный принц прощение просить изволит. Солгал в тот день советникам несчастным премерзкий Чугудай

Однако заподозрил неладное Челубей, визирь великий, что Уз-баши убиенного был другом и соратником верным. Послал он на совет слугу своего, переодетого в его самого. Решил проверить, что же ждёт тогда вельмож и советников ханских. А после вечером узнал Челубей, что пожар случился в тереме, где советы проводились. И не было там никакого принца Бинбаши. Пламя адское накрыло всю избу с низу до верха. Чудом уцелели тогда лишь немногие. Прибежал в тот вечер жуткий слуга Челубеев к визирю великому и в ноги ему кланялся. "Видел я как человек один поджог устраивал", - доложил прислужник Челубею и старался не глядеть ему в лицо, "Боюсь, что казните вы меня за слова мои... Но человека этого я узнал. Это Чугудай. Тот, кто ныне дружбу с Бинбаши имеет. И принца нашего в тереме не было. Все ждали его долго, а затем пожар и вспыхнул". Опустил тогда голову прислужник, ибо устрашился, что визирь казни его подвергнет. Но Челубей на это лишь ответил доверием великим, и заявил, что чуял сердцем, что готовит недоброе для вельмож Бинбаши распроклятый. На день же следующий пошёл Челубей к вельможам и рассказал, что знает о попытке заговора. Вельможи же разделились на две стороны. Одна считала, что Бинбаши - не место на ханском троне. Другая же была настолько возмущена, что решилась объявить визиря изменником и предателем Орды. Сообщили об этом и самому Бинбаши. Явился в тот день принц со свитою своей в Советный Терем, и оглядел он подданных своих с великой яростью. "Неужто вы и правда считаете, что заговор устроил я?" - слышался голос его по всему терему, "Неужто, вы думаете, что и отца своего любимого я прикончил? Не делал я ничего дурного против отца своего... Ибо любил я его больше жизни. Но а что до заговора сего.... То знаю я его виновника". Пригласить велел Бинбаши в терем Чугудая, убийцу своего и душегуба. Пришёл тогда Чугудай на совет и молвил вельможам, что лично видел, как Челубея прислужник маслом поливал избу, где многие советники сбирались. "Челубей - не визирь нам более", - говорил Чугудай громко и решительно, ужас вызывая у присутствующих, "Это он и его проклятые слуги устроили заговор. Только глупцу неясно, что хочет этот старик власти необъятной. На трон он возжелал сесть! На трон Ушкуй-Гамбры!".

"Да как ты смеешь?" - в гневе великом ответил Челубей, весь вспыхнув, словно пламя, "Это ты поджёг терем на окраине! Ты... убийца треклятый! Это всё ты! Я всегда это знал!". Загрохотали голоса тогда по всему терему совета, да так загрохотали, что даже если бы и гром отгремел на улице, не услышал бы его никто. "Неужто ты обвиняешь моего доверенного человека?" - с ухмылкой злобной вопросил Бинбаши, глаз не сводя с Челубея-визиря, "Что.... Думаешь, я не знаю правды? Это ведь и был ты, проклятый старый пёс! Ты ещё при отце моём козни строил, а теперь и меня со свету сжить пытаешься! Я отстраняю тебя от управления государством! Ты не визирь! Ты изменник!". "Да кто ты таков, чтоб меня отстранять?" - завопил тогда ещё громче Челубей, "Я великий визирь этой страны! И ты ещё не хан мне, душегуб. Вот увидишь, я остановлю тебя!". "Убить его!" - в ярости великой воскликнул Бинбаши. И сеча страшная и безумная разразилась по всему терему.
Похватались за мечи и секиры степняки и начали крошить друг друга с гневом необузданным. Челубей же знал, что Бинбаши - есть истинный виновник. Решился он в гуще схватки накинуться на юного принца. Кинжал он приготовил острый, и шею пронзить желал столь мерзкому отродью. Но не суждено ему было прикончить злодея проклятого. Не суждено было поразить его ударом смертельным, дабы навечно отправился он в миры несветлые. Заметил Бинбаши, как Челубей на него с клинком восстаёт. Но не стал убивать он его простою саблей. Выдвинул пред собою руки свои зловещий принц и вспышкою яркой отбросил от себя визиря. Пролетел тогда визирь сквозь стену терема и в сарае пристроенном оказался. И мгновения не прошло ,как Бинбаши возник перед ним. Сеча же так и продолжалась по всему терему, но не видел никто из сражавшихся, что же происходило тогда между двумя воителями.

Никто не видел, окромя лишь мальчишки-конюха, что в сено от испуга залез и спрятался там надёжно. "Это ведь ты виновник!" - вскрикнул тогда визирь могучий, ловко на ноги вскочив. Отбросил его от себя принц знатно, но Челубей был не из робкого воинства и устоять умел против любого удара. "Ты не человек! Ты демон!" - в ярости вскрикнул старик, потянувшись за саблю свою, на поясе висевшую. "И отца своего не пощадил! И нас не пощадишь всех! Да сдохни же ты наконец во имя всех Богов!". Бинбаши лишь улыбнулся на это, и улыбка эта страшная злобою отдавала. Ринулся тогда на мерзавца Челубей с саблей обнажённой. Но не успел предугадать он, что Бинбаши - не тот, кем казался для подданных своих, и не из смертных мужей он вышел вовсе. В миг обратился Бинбаши зловещий в тёмную козу, рогами сверкающую. Челубей же так на рога её и напоролся. Боль великая пронзила тело его, и мигом обратился визирь в один лишь пепел. Смахнула тогда с рогов своих пепел коза эта дьявольская. Засветилось и засверкало туловище её. И скоро совсем снова стоял на полу деревянном юноша зловещий, что принцем Бинбаши именовался. "Верно говоришь, старик", - злобно прохрипел колдун проклятый, обращаясь к уже умершему Челубею, "Не пощажу! Никого не пощажу!".
Глубоко вдохнул тогда зловещий Бинбаши, и при выдохе его пламя великое сарай охватило. Вышло из уст его создание новое, формою своею напоминавшее такую же серну чёрную и рогатую. Осмотрел он создание это с улыбкою злорадной и подивился тёмной красоте его. "Скоро мне понадобится не только Ордынская земля", - прошептал Бинбаши и усмехнулся злобно, "Но и окрестные державы. Пускай остальные мои части крамолу приносят в их землях и царствах".

Чёрная же коза, стоявшая рядом, заблеяла и язычищем гнойниковым затрясла. Видно радовалась бестия, что тёмные делишки предстоит ей вершить. "Твоё имя будет Билян Хунхар", - заговорил с козою своей Бинбаши и погладил её по рогатой главе безумной, "Очень скоро ты развяшешь войну в Москанском царстве. Ибо более всего желаю я смерти для Николая Крашича, ублюдка и поганца, что не раз мне досаждал. Прибыл я сюда для этого, для мести моей страшной. Ты будешь именовать себя царским сыном. А потом войну развяжешь страшную. Чтоб каждый москанец сородича своего нещадно казнил. Ты это сделаешь. А моя же главная часть будет работать здесь... В Орде Степной. Именно здесь и начнётся моё восхождение. Восхождение нового Цербера. Цербера Изначального". Снова заблеяла в ответ серна чёрная, и зубы свои острейшие оскалила. После сего и Бинбаши и спутница его демоническая в воздухе растворились. Вернулся тогда принц ордынский обратно в терем, где сеча уж подавно завершилась. Перебили в тот день сторонники злодея всех достойных степняков. И не осталось никого, кто мог бы противостоять восхождению зла. Ни единого вельможа не оставался, кто желал бы смерти для Бинбаши и сторонников его. "Да здравствует хан Бинбаши!" - слышались по всему терему крики злодеев и негодников, "Да здравствует хан Бинбаши!". Но до того был счастлив юноша зловещий, что не заметил он, как во время боя с Челубеем, за ними всеми наблюдал мальчишка-конюх. И слышал конюх всё, что говорил тогда колдун несносный, и видел всё, что сотворил тот с Челубеем. Бежал мальчишка из сарая, правду в главе своей тая. Считал он долгом своим в Москан податься, да подальше от земель ордынских. Ибо знал он, что магия свирепая и тёмная поселилась на родине его. И магия эта не к добру вела, а лишь к смерти ужасной.

Бинбаши же ликовал от великой радости, что отныне признали его вельможи ханом ордынским. Короновался он уже спустя три дня после побоища в советном тереме. Народ же горестными слезами заливался и проклинал свою судьбу. Не желали многие люди ордынские хана столь злобного и жестокого. И вести шли неблагие и слухи, что будто бы Бинбаши - не человек вовсе, а колдун какой, и что хочет он Орду в адское царство превратить и править здесь веками. Челубея же хоть и признали виновником заговора, но не все ордынцы поверили этой жуткой клевете. Ведь старый визирь слыл достойным и добрым человеком, и никогда не позволял себе лихие дела совершать. И другом он был хорошим для Уз-баши, отца нынешнего хана степного. Спустя седмицы две, поднялись против Бинбаши сыновья Челубея, что на севере державы беклербеками были. Собрали войско большое из тридцати тысяч конников и объявили, что не склонятся пред ханом новым и не признают того. Бинбаши же велел тут же собирать ордынцев для борьбы с изменниками. Вскоре битва великая случилась между сыновьями Челубеевыми и воинством хана степного. Разбиты были силы мятежников и рассеяны по всему северу. Сыновья же Челубеевы бежать решили в империю Наргонскую и более не появляться в землях Орды. Прошло всего немного времени, и все, кто хоть в мыслях своих помышлял против хана нового, на плаху отправились. Как и говорил Челубею в сарае Бинбаши, так и в явь претворил слова свои. Никому не давал пощады из тех, кто хоть как-то решался поспорить с ним. Чугудая же своего он продвинул до великого визиря, и стал этот мерзкий убийца вторым после хана в державе. Вот какие времена зловещие наступили для империи степной. И никто уже более не решался выступить против мерзавца и злодея, что трон Ушкуй-Гамбры не по праву занимал.

Но что ж, о хане вы уже узнали много и о колдовстве его и о козах зловещих, что частями его являлись. Теперь же надлежит вернуться нам к героям нашим храбрым. Симеон же боярин и возлюбленная его "Великанша" к Москану престольному продвигались. Желали они лично говорить с царём Николаем, что к войне со степняками готовился. Но не знали они пока, кто же именно скрывается за обличием колдуна, которого везли они в столицу. Не знали они... И не ведали. "Интересно бы знать, кто же всё-таки этот лиходей", - говорила не раз Файдулла Симеону, "Надеюсь, вскоре мы правду-то узнаем". Симеон же бодро ей отвечал, хоть и чуял внутри себя тени сомнений и страхов. Тени эти то появлялись, то исчезали, но часто посещали они душу отважного Симеона из Чопорийска. "Кто бы он ни был, он заплатит за всё", - слышался голос боярина, "Он заплатит за всё, что он сделал".